Существенную часть научной традиции занимает неявное знание (см. § 0.3), освоить которое можно только в непосредственном общении и совместной работе с ее носителями. Именно в живой традиции содержится та закваска, или фермент брожения, который запускает процесс исследовательского продвижения. Знания же, абстрагированные от конкретно-традиционного контекста, нейтрально излагаемые в учебниках, полностью лишены этого импульса. Например, М. Полани отмечает, что ранний период становления американской науки был тесно связан с учебой
американцев в Европе, хотя формально одно и то же научное знание преподавалось и в Америке, и в Европе. Однако некое тонкое неформализуемое искусство научной работы было укоренено в традиционных европейских центрах, которые оставались ведущими, в своих областях даже на фоне превосходящей их материально-технической обеспеченности центров Нового Света. М. Полани утверждает, что без стажировки американцев в Европе, а также без массовой эмиграции европейцев за океан американская наука не смогла бы приобрести импульс ускоренного развития’. Отметим, что понятие научной традиции не следует смешивать с понятием научно-исследовательской программы (в смысле И. Лакатоса) или исследовательской традиции (в смысле Л. Лаудана), см. § 3.5. В термине «научная традиция» акцентируются моменты, связанные с неформальным, личностным знанием, а понятия И. Лакатоса—Лаудана введены с намерением извлечь дискурсивное, рационально-реконструируемое содержание, которое структурирует серию теорий. Конечно, эти понятия частично пересекаются. Так, научная традиция, как правило, отдает предпочтение какой-то собственной, длительное время развиваемой научно-исследовательской программе (или склонна к программам определенного вида). Однако традиция вполне может перенять и какую-то другую программу, более прогрессивную на данный момент, и интерпретировать ее, инкорпорировать в себя. Кроме того, в рамках одной и той же традиции могут обсуждаться одновременно различные научно-исследовательские программы.
Научная традиция персонализируется в виде научной школы — некоторого конкретного научного сообщества, связанного, как правило, с определенным научным центром (университетом, кафедрой, лабораторным комплексом). Научная школа консолидируется вокруг плеяды крупных ученых, одни из которых стоят во главе ее, другие, олицетворяющие собой достижения новых поколений, как бы отмечают последующие вершины ее исследовательской деятельности. Такова, например, знаменитая Геттингенская школа математиков, во главе которой стоял Давид Гильберт, вырастившая новых звезд — Г. Вейля, Р. Куранта и др. Среди отечественных математических школ в качестве аналогичного влиятельного образования можно назвать, например, школу А.Н. Колмогорова. Для ученых, воспитаннных в той или иной научной школе, важно чувство принадлежности к ней как своей alma mater; они сохраняют дух школы, будучи даже впоследствии рассеянными по другим научным центрам, и могут дать импульсы становлению новых, дочерних школ. Традиции серьезной научной школы имеют не только собственно познавательное, но и важное культурное значение. Существование и развитие научной школы — явление тонкое и хрупкое; традиции школы легко могут быть прерваны внешними или внутренними обстоятельствами, а интеллектуально-культурные потери от разрыва традиции ничем не восполнимы.
Tags: америки, деятельность, культуры